Я думаю, если бы меня взялись описывать мои друзья, мой топографический кретинизм не был бы основой описания. Но для меня он - правда очень значимая черта, потому что я огромную часть моей жизни провожу в состоянии: "Где я? Как я здесь оказалась? Почему я оказалась именно здесь? Как мне теперь отсюда выбраться? К черту подробности, хотя бы с какой стороны я пришла?"

И еще, когда я оказываюсь в этом состоянии, мой первый, он же основной порыв - спросить дорогу у кого-нибудь. Не то, чтобы я совсем не могла пользоваться картами или протезом мозга навигатором, но мне это сложно и неудобно, а вот обращаться с вопросом к незнакомым людям на улице - удобно и легко. Я социофил. Между прочим, я в очередной раз уткнулась в то, что многим читающим меня моя жизнь в Бангкоке казалась приятной. Официально заявляю: нет. И вот это был один из очень существенных моментов, делающей мою жизнь там невыносимой - осознание, что когда я заблужусь, я буду предоставлена исключительно самой себе, спросить дорогу я не смогу. Я там прожила больше полугода, и все это время я надеялась, что, может быть, я привыкну, притерплюсь, научусь - и нет, все это время я истерически боялась на шаг отойти с привычной дороги, прогуляться где-нибудь рядом с домом, отъехать на пару станций от знакомых мест. Да, я это делала, и, как можно догадаться, с концами не заблудилась, но все это с постоянной внутренней паникой и на ежеминутном преодолении себя. Поэтому, если даже вдруг я еще когда-нибудь решу куда-то переехать, рассматриваются только те страны, на языке которых я говорю.

Это я к чему. В Вене я решила пройти от станции местного аэроэкспресса до моей гостиницы пешком. В этой гостинице я останавливалась предыдущие два раза, идти тут - минут пять, максимум десять. Можно проехать одну станцию на метро, но зачем, все же рядом, и я знаю дорогу. Может быть, дорогу я и знаю, но весной и днем все выглядит не так, как зимой в темноте и рождественских декорациях. К тому же, судя по карте, которую я рассмотрела в гостиничном номере, в самом начале я пошла в строго противоположную сторону. Потом спросила дорогу, но плохо поняла объяснение, ориентировалась скорее на жесты объяснявшего. Потом поняла, что иду в сторону центра, это правильно, и я должна быть где-то рядом. Потом мне показалось, что я узнаю местность, но там, где должен был быть нужный мне проход, оказался тупик, и вообще все не то. Потом были правильные названия улиц, но совсем не понятно, почему именно там, и в какую сторону дальше. Потом было опять знакомое место, но тоже совсем не там, где я рассчитывала. В общем, как можно догадаться, гостиницу я все-таки нашла. За каких-то полчаса, спросив дорогу всего три раза. Причем когда я уже заселилась, оставила вещи в номере и пошла гулять, все те места, которые я узнавала по дороге, оказались именно там, где им было положено быть, и я действительно через них все проходила, и узнавала правильно. Мне кажется, частично я даже походила кругами или, может быть, заглянула в нужный переулок не с той стороны, и поэтому не узнала. При этом собрать у себя в голове, в том числе глядя в карту, как именно я умудрилась так пройти, как я, например, ни разу по дороге не увидела Святого Стефана, на которого могла бы ориентироваться, и как надо было идти правильно, я не могу и сейчас. Мне кажется, что во всем этом процессе участвовали телепортация, ведьмины круги и временное помутнение сознания. Но когда можно спрашивать, как пройти, это не страшно.

В Вене вопреки прогнозу довольно холодно и адски ветрено, но зато сухо и, счастье, счастье, не скользко. Со Святого Стефана сняли почти все леса, и я, наконец, увидела, насколько он красивый - словно кружевной. Вокруг него - одна из многих рождественских ярмарок, они тут раскиданы по всему городу. Маленькая, на удивление малолюдная. Я привыкла, что рождественская ярмарка это толпы народу и много всего разного, а там всего несколько лотков, из них примерно половина - с пуншем и глинтвейном. Я еще в самолете представляла себе, как покупаю глинтвейн, и жареную колбаску, и толкаюсь среди множества людей, а вокруг играет рождественская музыка, и пахнет специями и хвоей. Пахнет у собора, разумеется, как всегда - лошадьми. Глинтвейна мне не захотелось, жареную колбаску я купила немного в стороне от собственно ярмарки. Южно-американские музыканты на своих традиционных инструментах играют Алелуйю Коэна. Но все равно хорошо. Вена - один из тех городов, в которых мне хорошо просто быть.